Елена Руденко - Смерть в Версале[редакция 2003 г.]
Как он упивается моим страхом и беспомощностью! Что мне делать? Плебеи вооружены, они хотят меня убить! Размышлять нет времени, надо идти, надо повиноваться. Как хорошо, что моя мать не видит этого позора!
Я выхожу на балкон, со мной мои дети Луи и Тереза, они придают мне сил. Я стараюсь не смотреть на толпу, я смотрю в небо. В небо затянутое тучами.
Меня сопровождает Лафайет. От его присутствия мне не становиться легче, наоборот, я ощущаю зависимость от него. Этот человек хочет сделать монархов своими рабами и самостоятельно править Францией.
Он обращается к черни:
— Королева очень огорчена тем зрелищем, которое предстало перед ней. Она была обманута. Она обещает не позволять больше обманывать себя, обещает народу любить его и быть ему преданной, как Христос церкви!
Из моих глаз текут слезы, я утираю их рукой. Чернь думает, что я плачу от жалости к ним. Нет, я плачу от стыда!
Лафайет целует мою руку, что вызывает восторг у толпы. Да, он пользуется успехом у черни. Его надо опасаться.
Я слышу крики:
— Боже храни королеву! Ура королеве!
Кажется, опасность миновала.
Я, Светлана Лемус, просыпаюсь. Сколько времени? Я чувствую, что не могу поднять голову от подушки. Мое горло! Его точно сковали. Ясно, я простудилась.
В комнату входит Макс. Он протягивает мне чашу с отваром, который помогает при простуде.
— Как ты узнал, что я заболела? — сипло спрашиваю я.
— Этого следовало ожидать, — улыбается он, — учитывая твою прогулку. Сейчас мы едем в Париж. Там я тебя посажу под замок до полного выздоровления.
— Я быстро поправлюсь! — обещаю я. — Я уже хорошо себя чувствую!
Как доказательство, я сажусь на постели.
Макс качает головой:
— Пойми, я в ответе перед твоей бабушкой. Что она скажет, если ты не поправишься к ее приезду? «Максимильен, что с моей внучкой? Вы возили ее в Лапландию?»
Точно! Даже интонация похожа: спокойно, но с угрозой. Именно так моя бабушка ругает провинившихся. А зачем сразу ехать в Париж?
Макс объясняет мне. Я поняла только то, что король и Собрание переезжают в Париж. У меня сильный жар, поэтому я соображаю еще медленнее, чем обычно.
Ох, надо собираться. А в чем я поеду? В легком платье, что дала хозяйка? Тут на стуле, я замечаю мой костюм. Он полностью вычищен! Невероятно!
— Макс! Спасибо! — восклицаю я.
— Это не мне, а хозяйке, — говорит он. — Ее работа! Собирайся.
Макс выходит из комнаты. Сборы у меня не занимают много времени. Через пять минут я готова.
Опираясь на руку друга, я бреду к карете. Сколько народу! Почти у всех в руках копья, а на копьях куски хлеба. Несколько рыночных торговок восседают на пушках.
Я слышу песенку: «Мы везем булочника, булочницу и пекаренка». Слушая эту песню и оглядываясь вокруг, я начинаю понимать, что схожу с ума.
Я, Луи XVI, король французов, готов к переезду в Париж. Жаль, что не удалось избежать этой участи. Увы, маркиз Лафайет прав — это единственный выход. Мария очень расстроена. А дети воспринимают это как интересное приключение.
Тут в толпе я замечаю «блондинку в костюме», да, ту самую, что приходила просить хлеба. Она обсохла и выглядит гораздо приятнее. С ней какой–то несимпатичный тип, явно из депутатов. Я встречаюсь с ним взглядом. Хм… где–то я его видел! Но где? А ну его! Я сажусь в карету. Похоже, последние события сильно пошатнули мой рассудок. Я откидываюсь на подушки и засыпаю.
Я, Макс Робеспьер, смотрю на короля. Мне удалось поймать его взгляд. Все кажется до боли знакомым. Ну конечно!
Как сейчас помню.
Я, как лучший ученик Колледжа Луи–ле–Гран, должен приветствовать короля Луи. Он соблаговолил посетить наш Колледж. Луи сидит в экипаже с открытым верхом. Я читаю ему наизусть какой–то глупый текст. Король зевает, ему явно не нравлюсь ни я, ни наш колледж. Ладно, тут я его понимаю. Мне самому немного неловко. Луи быстро надоедает меня слушать, он велит кучеру ехать. Нет, мне нельзя уйти, я продолжаю читать. Так надо. Карета трогается. Грязь из–под колес обрызгивает меня. В эти мгновения я ненавижу Луи. Продолжая читать приветствие, я проклинаю его.
Сейчас все повторяется: хмурое небо, лужи, сонный Луи. Только роли у нас немного разные.
Я помогаю Светик сесть в карету. Девушка кладет мне голову на плечо и тут же засыпает. Совсем простужена, бедняжка, у нее сильный жар. Страсть к приключениям ее погубит!
Я, Анна Теруань де Мерикур, слежу за приготовлениями к отъезду королевской семьи. Как все идет медленно! Уже около часу! Король Луи относится ко всему на удивление спокойно. Одно из двух: или у него завидное хладнокровие, или он просто идиот. Второе вероятнее.
А вот королева… Я ее представляла иначе… Бедная испуганная женщина. Она подходит к карете. Как опасливо она озирается по сторонам. Дети, мальчик и девочка, жмутся к ней. Мне становится жаль королеву и ее ребятишек. Я подхожу к ним. При виде меня девочка вздрагивает и еще крепче сжимает пышную юбку матери. Мальчик со слезами на глазах быстро забирается в карету.
— Не бойтесь, — говорю я. — Никто не посмеет вас обидеть.
— Вот она Австриячка дармоедка! — кричит какая–то торговка. — Повесить бы тебя!
Я показываю торговке кулак. Она тут же замолкает.
— Чего? — к нам подходит какой–то тип в грязном костюме. — Ты защищаешь Австриячку! Ха! Ты разве не понимаешь…
Я не даю ему договорить, наношу удар кулаком в висок. Он падает. Я с видом победителя отряхиваю руки. С вызывающей улыбкой я оглядываю толпу. Кто еще рискнет? Я стою перед ними с высоко поднятой головой, широко расставив ноги.
Они молчат. Они меня боятся!
Королева в знак благодарности царственно кивает мне. Я помогаю ей и девочке сесть в карету. Девочка испугано убирает свою ручку из моей. Она хочет заплакать, но сдерживается.
— Не бойтесь, Тереза, — ласково говорит королева дочери. — Мадам наш друг.
Я улыбаюсь.
Мы трогаемся в путь. Я еду верхом, рядом с королевской каретой. Все идет спокойно и скучно. О! Мы движемся еле–еле! Виной всему грязь на дороге и толпа.
Я думаю о своем. Надеюсь успеть на ужин к мсье Морьесу. Я не позволю ему меня бросить! Обычно я первая покидаю надоевших любовников. Хватит ему меня унижать!
Я, мэр Байи, встречаю короля в ратуше. Уже девять вечера. Монархи проходят в главный зал, где я велел установить большой трон. В этот момент я чувствую огромную ответственность, как перед монархами, так и перед народом.
— Король очень рад видеть себя снова среди жителей славного города Парижа, — произношу я представителям Собрания, пришедшим выразить почтение Его Величеству.
— Прибавьте, с доверием, — говорит королева, — господа, мы счастливее, чем я это могу выразить.
Этот жест понравился представителям. Они аплодируют.
Король и королева подходят к окну, чтобы приветствовать народ. Я слышу восторженные крики. Слава Богу, что все так удачно завершилось. Слава Богу, что наступило долгожданное примирение. Как я боялся!
Теперь со спокойно совестью можно идти на ужин к Морьесу. До полуночи я еще успею отдохнуть. День выдался тяжелым, приготовления к королевскому приезду отняли много сил. А возраст дает о себе знать.
Я отдаю распоряжение отвезти Их Величеств во дворец Тюильри. Вот уж кому действительно тяжело!
Нет, мне тяжелее. Мсье Морьес оказался хитрым лисом. Откуда он все узнал? У меня есть только один выход. Мой ум подсказал мне его. Это самое идеальное решение! Никто ничего не узнает.
Я, Максимильен Робеспьер, привел Светлану домой. Уже десять часов! Не успела она лечь в постель, как вновь начинает разговор о Натали Планш. Несмотря на плохое самочувствие Светлана хочет провести расследование. Мой запрет расстраивает ее.
— Макс, — чуть ли не плачет она. — Ведь речь идет о жизни и смерти.
— Светик, милая, тебе нельзя даже выходить на улицу, — строго говорю я. — Ты забыла, что тебе сказал врач?
— А убийство!? — спрашивает она.
Ну что тут поделаешь!? Я хорошо знаю эту девушку. Даже если ее запереть, она все равно что–нибудь придумает, дабы осуществить свой план. Вот неугомонный ребенок!
— Хорошо, Светик, только ради тебя я берусь за расследование, — соглашаюсь я. — Но обещай мне следовать указаниям врача.
— Обещаю! — торжественно произносит она.
Стук в дверь. Я иду открывать. Предо мной предстает Камилл Демулен. Мой старый приятель. Мы вместе учились в Колледже Луи — Ле-Гран. Сейчас Камилл журналист парижской радикальной газеты.
Могу сказать с уверенностью, за эти годы он совсем не изменился! Растрепанные длинные волосы, небрежность в одежде и улыбка до ушей создают о Камилле впечатление как о человеке беззаботном, не отягощенном рутиной повседневных дел. Увы, трудолюбие никогда не было уделом жизнерадостного Демулена. К тому же излишняя эмоциональность сильно мешает ему в жизни. Он не может здраво оценивать ситуацию и часто попадал впросак. Однако его доброта и веселость с лихвой покрывают все недостатки.
